Kami no Ko
Фанфик писался на вдохновении после долгого перерыва, когда я вообще ничего не писал...и уж тем более фанфики. В общем-то, это и есть первый именно фанфик. Родился как откровенный мэрисьюизм и жил так, пока я думал над тем, как же его спасти. Вот и интересно, это хоть как-то удалось?
ЖАЖДА СВОБОДЫ
(фанфик по «Ди – охотник на вампиров: жажда крови»)
…Вампир дернулся, и кровь плеснула из его горла, из глаз и ушей, отовсюду. Креста убрала руку и теперь стояла и смотрела, как нечеловек умирал. Она не любила издевательств, но к смерти относилась философски – это была ее работа. Работа охотника на вампиров.читать дальше
Своего первого вампира Креста убила еще будучи подростком – ей было тринадцать лет, и это стало инициацией, шагом к взрослой жизни. Потому что взрослый должен сам заботиться о себе, особенно если из всей родни у тебя - только старый слепой учитель. Вампир обратил учителя. Это было нечестно с его стороны, потому что нет ничего проще - напасть на старика, тем более что тот не владеет не только оружием, но и своим телом. Вампир был молод и неопытен, поэтому он не учел, что девушка в тринадцать лет - далеко не безобидный ребенок. Креста знала, где в доме с трудом держится балка, подпиравшая крышу, - она никак не могла найти железных прутьев, чтобы укрепить гниющее дерево. Достаточно было одного удара, чтобы она переломилась, как ломается сухая береза от любого толчка, и солнечный свет хлынул в комнату. Вампир вспыхнул, корчась от боли и нечеловечески воя, а Креста добила его кухонным ножом, которым резала мясо. Потом воткнула нож в грудь бывшему учителю, который уже начал изменяться, и ушла, оставив тела гореть в солнечном свете. Сил на то, чтобы изгнать их души безвозвратно, у нее тогда не было.
Кровь уже не хлестала, а вяло текла, вампир последний раз дернулся в агонии и затих. Креста вынула из чехла флейту, села на каменные плиты бывшего муниципалитета и прислушалась к окружающему, ища Силу. Сила была везде, она сочилась из-под каждого камня, из открытых окон и дверей, нужно было только отрешиться от того плана мира, который видим глазами. Достаточно услышать ее - и тогда мелодия родится сама, связуя планы мироздания, открывая дорогу отсюда для казалось бы погибшей души. Первые ноты поймали мятущуюся душу вампира, которая цеплялась за тело, норовя вернутся обратно, и оторвали ее от материальной основы. Мелодия усиливалась, плыла над развалинами здания, сплетая невидимые нити в единый жгут, увлекая с собою душу поверженного вампира - от нижнего мира людей минуя тонкий план мятущихся призраков, из которого вампиры возвращаются рано или поздно, выше - в райский мир спокойствия и слияния с Единой Душой.
Мелодия захватила все здание, но Креста перестала воспринимать окружающее, она была там, в мире тонких энергий, танцуя вместе с музыкой вокруг серебряного шнура, ведущего душу. Нельзя бросить дело, не закончив мелодию, иначе душа потеряется, может исказиться и вернуться в еще худшем варианте, и никогда нельзя было знать, сколько придется играть – три минуты, пять, семь, полчаса - каждый раз это получалось по-новому. Последняя нота замерла, вибрируя и тая бесконечно долго в самом куполе зала, в разбитом молнией витраже, отражаясь от цветных осколков…
Креста глубоко вздохнула и опустила флейту – осторожно, словно та была стеклянная и живая одновременно. И тогда ей стал слышен гул. Гул спускался с неба где-то далеко впереди, ближе к горам, нарастая и заставляя дрожать землю, словно падало что-то невероятно огромное, падало, ускоряясь по всем законам физической науки. Креста аккуратно упаковала флейту, закинула за спину сумку и, оглянувшись на иссыхающее на глазах и распадающееся в прах тело вампира, вышла в проем, давно не помнящий дверей.
Следы падения Креста увидела сразу. Трудно было не увидеть, ведь падавшее сооружение разбило до основания скалу, на которую она ориентировалась с утра, выбирая дорогу. Огромные обломки стальных конструкций были изломаны и изогнуты, как будто великан поиграл алюминиевым корабликом. Это был корабль. Космический корабль, о которых люди забыли уже давно, но Креста помнила - она читала об этом в книгах, которые находила в старых, давно заброшенных городах.
А еще среди обломков был вампир – Креста чувствовала его, чувствовала его темную энергию, сочащуюся по земле. Слабую, словно он был истощен до крайности, но все же энергию реального вампира, действующего – трудно сказать «живого». Креста спешилась и стала пробираться через обломки: кто бы он ни был и в каком бы ни был состоянии, вампир должен быть уничтожен, а его душа отправлена отсюда навсегда.
Почувствовав человека, вампир дернулся, расправив острое, словно клинок, крыло. Кре-ста легко уклонилась - привычки и повадки вампиров были ей знакомы, как собственные, и длинный клинок блеснул в свете уже начавшей меркнуть Луны, ринувшись к жертве. И ос-тановился, потому что Креста вспомнила это лицо.
Да, его трудно было узнать теперь, когда падение и огонь, пылавший здесь некоторое время назад, изуродовали некогда прекрасные черты, пепельные волосы обгорели почти до основания, а роскошный плащ дыряв, хоть и был не из ткани. В глазах его горела боль, но не телесная – душевная, ведь и у вампира есть душа, уж Креста-то это знала.
- Майер. - Она опустила клинок. – Твое имя - Майер Линк.
Это был полувопрос-полуутверждение, она была уверена в том, что говорит, но хотела услышать ответ.
- Почему ты не убила меня, охотник? – Голос его раздавался, казалось, уже из-за грани жизни и смерти, глухо, как будто из склепа. На миг Креста увидела в его глазах разочарование и жажду смерти. Она повернулась к вампиру спиной, отчего пришел бы в ужас любой ее коллега, и медленно вложила клинок в ножны.
- Потому что ни при каких обстоятельствах я не убью Майера Линка. Потому что ты лю-бил женщину, любил так, как не позволял себе ни один вампир до этого, честно, бескорыстно, безоглядно, отдавая все. Потому что в твоих глазах я увидела желание смерти…- Ее обостренные чувства уловили нарастающую ярость и жажду крови вампира. - Сейчас ты смотришь на меня и видишь, как течет моя кровь по венам. Сейчас ты злишься, злишься оттого, что я не дала тебе умереть сейчас, рядом с ней. Ты хочешь моей крови, но ты не бросишься на меня, Майер. Потому что она бы тебе этого не простила.
За спиной ярость захлебнулась сама собой.
- Ты злишься, потому что я не дала тебе умереть…
- Убей меня, охотник, если ты можешь. – Голос стал еще более хриплым, словно каждое слово давалось Майеру с трудом. – Убей меня, я хочу быть с ней.
- Вампиры бессмертны, не так ли, Майер?
- Я хочу умереть!
- Если ты попросишь меня еще раз, я сделаю это. - Креста повернула голову в его сторону так, что краем глаза видела синий силуэт. - Я могу исполнить твое желание, Майер Линк. Я могу отвести твою душу в тот мир, где сейчас Шарлотта, и вы будете вместе. Ты больше никогда не вернешься сюда.
- Сделай это. Если ты и вправду можешь. Убей меня, охотник! – Он приподнялся, но не смог сделать ни шага.
- Хорошо. - Креста повернулась к нему: - Скоро взойдет солнце. Найди себе место, где сможешь положить ее, и ложись рядом. Я заглушу твою боль от рассветных лучей и проведу по серебряной нити в мир не загробный, но - Рай. Она будет ждать тебя там.
Рассветные лучи проникли из-за дальнего леса и озарили вершину скалы, словно снимая потихоньку с ее обнаженной груди темное ночное платье. Креста села на камни в позу лотоса и взяла в руки флейту.
- Утренние лучи уже окрасили вершину скалы. Они будут спускаться вниз, но ты не бойся их. Будь спокоен, потому что я заберу твою боль и подарю покой. Ты полетишь в неведомую доселе даль, но ты не заблудишься, я покажу дорогу, - Креста говорила медленно, нараспев, устанавливая связь с вампиром и проникая в Силу.
Когда лучи солнца достигли израненного тела вампира, и оно вспыхнуло, как свечка, ни он сам, ни Креста этого почти не почувствовали: они плыли в глубоких, мощных водах реки мелодии, в водовороте которой зарождалась серебряная нить, она крепчала, становилась осязаемой и почти что видимой глазами. Так сильно Креста не выкладывалась никогда, но для Майера Линка она не могла поступить иначе. Казалось, не просто нить натянулась между небом и землей, а выстроилась лестница, и в конце этой почти бесконечной лестницы сиял свет. Боль и страх остались позади, а впереди был больше не ранящий свет и надежда…
Что-то пронзительно ударило в правое плечо, Креста чуть качнулась, но не позволила себе остановиться, ведь остановиться значило – потерять душу, обречь ее на бесконечное блуждание во мраке межмирья. Майер Линк этого не заслуживал. И только когда в самой глубине неба, почти у самого солнца, как песня жаворонка, замерла и умолкла мелодия, Креста открыла глаза и опустила флейту. Потом левой рукой резко выдернула арбалетный болт из плеча и стала перетягивать рану.
- Ты дурак, охотник, - сказала она, не оборачиваясь. За ее спиной и без того напуганный зрелищем горящего вампира и еще чего-то, что Креста не могла себе представить - она не знала, как со стороны выглядит ее работа, молодой охотник на вампиров съежился, словно ожидая удара.
- Этот вампир мертв безвозвратно, а если ты не можешь отличить человека от вампира, грош тебе цена. – Она развернулась и встала, словно скала, нависая над худощавым юнцом с арбалетом и двумя клинками за спиной. В ее руках не было оружия, потому что клинок она оставила внизу в камнях - острое железо всегда мешает обряду, но даже без этого охотник попятился, покрываясь испариной от страха – он узнал ее.
- Креста…- Он неумело упал на одно колено, теперь узнав ее - наверняка о ней говорило уже полматерика, десять лет Охоты не проходят даром. - Прости меня, Креста, я дурак…
- Прости себя сам, - Креста подняла рюкзак левой рукой и зашагала вниз, к лошади и клинку.
- Возьми меня с собой, Креста, в команду всегда лучше, правда. Я хороший стрелок, я пригожусь, - он побежал было следом, но холодный голос Кресты остановил его:
- Есть только один охотник, которому я составлю компанию, и это не ты.
*
Город был маленьким и пыльным. Сейчас почти все городки были такими, малых дере-вень просто не осталось, а большие города лежали в руинах. И все из-за того, что владычество вампиров все еще витало над этим миром, вселяя страх даже в младенцев. Там, где проходил вампир в своей ночной силе, трескались каменная кладка и лопались стекла, разбегались животные и высыхали на корню слабые растения, они несли с собой разрушение и запусте-ние. Креста спешилась у входа в таверну, бросила поводья на крючок коновязи и бесшумно, но решительно открыла дверь.
Зал был темным, и открывшаяся дверь заставила все головы одновременно развернуться в ее сторону, но, завидев широкополую шляпу, длинный плащ и клинок за спиной, большинство поспешило отвернуться. Никто не хотел лишний раз связываться с охотником, тем более если этот охотник одевается как дампел Ди, только не в черное, а в бордовое - цвета запекшейся крови.
Но были и те, кто думал иначе. Сидя у стойки, спиной Креста чувствовала нарастающее напряжение и то, как сформировалась команда смельчаков - поодиночке никто из них не рискнул бы поднять руку или хотя бы повысить голос на Охотника.
- Уходи! – Потребовал голос за спиной.
Креста допила тусклый чай одним глотком и со стуком поставила чашку на стойку. От стука вздрогнули все, включая говорившего. Она медленно повернулась к смельчакам. «Идея витает в воздухе. Вампиры опасны для сотен людей сразу. Те, кто десятками убивает вампиров, вдвойне опасны для людей, - все так просто. Интересно, кто первый закричал об этом вслух? Тот, кто завидовал больше всех?»
- Ты заодно с дампелами! – Клинок, на взгляд Кресты, тупой и плохо сбалансированный, пропорол ее шляпу. Очень не хотелось устраивать драку, да Креста и не очень это умела. Сдернутая ударом шляпа упала в паре метров от стойки. Бармен предусмотрительно спрятался за кухонную дверь.
- Моя шляпа. - Спокойно сказала Креста. - Она обошлась мне в полторы тысячи долларов. И кое-кто должен будет возместить мне ущерб!
Она ненавидела применять свои таланты на людях, но они сами порой не оставляли выбо-ра: Креста чувствовала, как накалилась стадная ярость смельчаков, готовясь разразиться грозой. А превращаться в подушку для булавок настроения не было, поэтому она протянула руку по направлению к тому, кто так неаккуратно махнул клинком, и сделала неуловимый жест пальцами. Объект неожиданно - для других наблюдателей - дернулся, и изо всех возможных и невозможных отверстий его тела хлынула кровь и другие жидкости. Он закричал от боли и страха, но уже через пару секунд Креста свела пальцы вместе и опустила руку – человек вновь был нормален. Вот только никуда не исчезли страх и только что пережитая дикая боль, а также следы на полу, подтверждающие, что все было реально.
Нападавший дикими глазами посмотрел на Кресту и бросился прочь из зала; его «опол-ченцы» немедленно ретировались за столики, изо всех сил делая вид, что они тут просто пообедать зашли. Креста холодным взглядом, от которого у посетителей по коже пробегали мурашки, обвела зал и вернулась к обеду.
Бармен вынырнул из кухни и занялся деловитым протиранием бокалов.
- Любезный, - тихо позвала его Креста. Бармен испуганно подскочил к ней:
- Да, мэм?
- Скажите мне, любезный, здесь упомянули об Охотнике Ди. Он был здесь?
- Был, чтоб ему пусто было, - перекрестился бармен.
- Его здесь нанимали?
- А как же, лорд Бэнкрофт, у которого кто-то из вампирской братии похитил малолетнего сынишку.
- Куда он ушел из города? – Креста придвинулась ближе к бармену, тот побледнел:
- На юг, по старой бетонной дороге, он уехал на своей кошмарной лошади. Не ходите за ним, мэм, он вас убьет, как пить дать, шанса не даст. Даже вам, - он опасливо покосился на прислоненный к стойке клинок. Креста усмехнулась: «Думайте, что я хочу его убить. Так вы с большим желанием расскажете мне, где его искать».
- Спасибо, - сказала она и вышла, прихватив меч.
Истории об Охотнике на вампиров Ди она собирала в каждом городе: и скупые упоминания о том, куда он направился, и словоохотливые откровения о чудесных спасениях жизней, и ядовитые предупреждения об опасности «этого типа», потому что делал он то-то и то-то. Она могла бы написать книгу о его похождениях, если бы у нее было на это время.
Она тоже бралась за заказы, потому что деньги ей были нужны. Обычно она убивала вам-пиров просто так, не потому что ненавидела их, а потому что жалела их вечное уродливое существование во тьме, только в свете Луны, с вечной жаждой крови, с невозможностью самостоятельно освободиться от бессмертия. Креста часто задумывалась, имеет ли право вот так решать их судьбы…Но ответа на такой вопрос нет и не будет никогда, а аргумент был один: оставшись жить, вампир не только будет мучаться, он заставит мучиться других.
Вчера она почти настигла Ди: он взялся выполнить просьбу лорда Пальмира – вычистить нечисть из его замка. Непонятно, зачем это лорду, потому что замок стоит в двух днях пешего пути от Барбарои, убежища Людей Тьмы, и если Ди вычистит его, уже на следующую ночь там вновь кто-нибудь поселится. Пока стоит Барбарои, замок не восстановить для людей.
Заодно она наконец-то посмотрит на Убежище. Креста сориентировалась по компасу, ко-торый начинал понемногу врать, портясь с каждым применением ее Силы, и солнцу, и по-вернула коня на юго-восток, по каменной дороге, местами заросшей настолько, что легко было вообще сбиться с направления. Небо было ярко-синим, солнце пронизывало все на свете, и Креста вдруг подумала о том, как сейчас нелегко Ди, ведь он наверняка не переносит яркое солнце и жару «благодаря» своей вампирской половине. Еще она подумала о том, как он одинок, изгой, полукровка…
Вдали темной громадой нависла Привратная Скала Барбарои.
Врата были тяжелыми и, кажется, каменными. Знаменитые ветряные мельницы Барбарои лениво помахивали крыльями, движение воздуха было почти незаметно. Креста спешилась и подошла к воротам - и сразу же почувствовала, как десятки пар глаз взяли ее на прицел. Они ждали, что Креста въедет верхом прямо в крепость, но входить в логово Тьмы ей было недосуг.
- Мое имя Креста, я - проводник душ. Каждый из вас мечтает о смерти, я это знаю. Никто не верит, что смерть может быть окончательной и освободительной. Я гарантирую смерть без возврата. Сегодня я добрая и могу подарить свободу бесплатно троим желающим.
За паузой могло читаться все, что угодно, но Креста «слышала»: чей-то глупый смешок, молчание кого-то главного, как подзатыльник, перешептывания, сомнения, порожденные желанием соблазниться на предложение. Легкая ярость – как же, человек и Охотник предлагает такое!!! И слабость: но ведь свобода, спасение из вечного круга…
Потом мельницы махнули крыльями быстрее, скрипнули тяжелые створки и поползли в стороны, открывая узкую щель, откуда хлынула слепая темная сила, но истаяла быстро, словно стелясь у ног Кресты. На секунду она отвлеклась от сосредоточенного восприятия окружающего, вспомнив об ангеле Гаруфе. Слишком часто и слишком неграмотно использовали великий и редчайший дар его команда охотников, с которой он жил. И погиб он, сражаясь с собственным другом, но уже обращенным…
«Я не ангел и я здесь», - Креста прищурилась, изучая приближающихся: тот маленький, на колесике, - местный авторитет, что-то вроде администратора Бар-Руи, он все решает, но не над всеми властен. Тот, что слева, - вампир, ему под тысячу лет. Он высок, неимоверно красив и глубоко устал от жизни, - «Редкий экземпляр. Ему я обязательно помогу. Был бы чело-веком – влюбилась бы без памяти. Впрочем, мне уже поздно…». Третий – тонкий, худой, как будто высушенный. Нечисть. Не вампир как таковой, не оборотень как таковой. Какая-то помесь уже среди Них. «А есть ли у него душа?» - Креста засомневалась: если и есть, то слабая и совсем молодая, такое бывает.
- Ну-с, молодая охотница, что это ты нам обещаешь? - Голос у «администратора» был ехидным, как и весь его вид. - Ты, надеюсь, понимаешь, где ты находишься и с кем говоришь?
- Безусловно. - Креста села на привратную площадку в падмасану так, словно была у себя дома в полной безопасности. Ее меч остался висеть у седла коня, которого она отпустила на дороге чуть выше. - Я принесла вам бесценный подарок, и никто более во всем мире вам такого не предложит.
Она проигнорировала усмешку и попытку заговорить «администратора» и продолжала:
- Сегодня я добрая и даю такую возможность троим из вас. Если вам это не нужно, я ухо-жу.
- Не торопись, - проскрипел «администратор»: - Зачем торопиться, давай войдем и пого-ворим по-свойски.
- Я никогда не войду в Барбарои. Я тороплюсь. Либо я выполняю мою работу, либо - прощайте.
- Ты меня рассмешила. Это хорошо…-Начал было «администратор», но его перебил высокий вампир:
- Не спеши, Охотница. Я удивлен, что ты пришла так открыто, не напала из-за угла. Впрочем, это и невозможно. Ты утверждаешь, что можешь освободить мою душу навсегда. Чем ты докажешь мне это?
- Ты Великий вампир, не так ли? Я знаю, ты можешь позвать любого из вампиров ниже тебя рангом или равного, и он отзовется, будь он живой или мертвый. Позови Майера Линка, пусть он ответит тебе, если я лгу.
На какие-то секунды вампир замолчал, и никто не произнес за это время ни слова. Потом он поднял голову - и в его глазах Креста прочитала сомнение, проблеск странной злости – и надежду, какая бывает в глазах у смертельно больного, которому сказали, что есть шанс на спасение.
- Я – твой, Охотница.
- Назови мне свое имя, чтобы я не потеряла тебя на пути в Тот мир.
- Валентайн Блэйк. Герцог Валентайн Блэйк.
Креста почтительно кивнула: «Господи, если бы все вампиры на этой земле были такими, как Майер и Валентайн! Мы бы жили так спокойно!»
- Ты сможешь провести наши души в мир покоя? Ты, смертная? – Голос у полукровки оказался тонким и скрипучим, похожим на него самого.
- Смертные всегда попадают Туда, без посторонней помощи. Вам же это не дано, и только я могу предложить вам помощь проводника. В твоей вере в это я не нуждаюсь - мое умение от этого меньше не станет.
Он кивнул, словно удовлетворившись ответом, на самом деле – соглашаясь с выбранной участью. Он был зол и несчастен, его никто не принимает всерьез, у него нет никого, ни друзей, ни врагов – это читалось во всем: в его взгляде, в его фигуре, в его манере стоять, идти, говорить… «Ты не очень достоин подарка, но детей положено жалеть, особенно – обижен-ных и потому злых детей.
Я тебя пожалею».
- Ну хорошо, - с молчаливого согласия Валентайна слово вновь взял «администратор»: - И как ты собираешься нас убивать?
- Я не буду убивать вас. Конечно, так было бы значительно легче, чем отнимать вас от живых тел. Но твое тело непрочно, это будет несложно, Валентайн же сам готов покинуть этот мир. А сами убивать себя вы не станете.
- Но ведь уже поздний вечер. Ты уверена, что твое искусство сработает в наше время?
- Время не бывает ни вашим, ни нашим, это мы принадлежим ему, оно выбирает нас, не мы его. Магия, - Креста не любила это слово, оно было неполным отражением смысла и каким-то лживым, - магия не зависит от времени и не знает, что такое время. Это все равно что длина, ширина и высота. А ночью ваши души еще более уловимы, потому что более ярки. Так что, вы хотите умереть?
- Я хочу умереть, - внезапно севшим голосом подтвердил Валентайн, понимая, что это – формальность, без которой дело не состоится.
- Я хочу умереть, - помешкав, повторил полукровка.
- Ладно, - согласился «администратор», еще явно не веря в то, что смертная действительно может отправить его душу в заоблачные дали, поэтому и не задумываясь в этот момент о том, что начнется в Барбарои без его железной руки. – Я тоже хочу умереть. Только у тебя все равно ничего не выйдет.
Креста посмотрела вокруг:
- Пусть другие уйдут. Я не хочу оторвать их от тел и бросить в межмирье, откуда нет выхода.
«Администратор» щелкнул пальцами – и взгляды исчезли. Креста кивнула и поднесла флейту к губам.
Далеко, на другом краю долины Барбарои, на высоком холме остановился, фыркая, черный конь, и всадник в плаще и широкополой шляпе прислушался к почудившейся ему мелодии: она странно тревожила душу и, казалось, могла оторвать ее от тела. Если ему не показалось, мелодия плыла от ветряных мельниц Барбарои. Всадник натянул удила, и конь зашагал с холма вниз, в долину…
""Смотри, Ди, кто-то запер Барбарои. Ты не чувствуешь это? Понюхай воздух, здесь же просто пахнет магией! Кто-то нехорошо подшутил над нашими старыми друзьями, а, Ди, тебе нравится?""
- "Помолчи". - Ди спешился и подошел к воротам: в воздухе висел неуловимый запах заклятия, но не привычного темного, и не светлого, а какого-то странного, похожего на пыль после дождя, на утомленную солнцем листву, на дыхание юной девушки…
""Оно не пустит обратно. Может быть, оно и пустит тебя туда, внутрь, но вот обратно по-сле этого не выйти никак, ты уж мне поверь"".
Ди, скользя, как тень, прошел вдоль стены, и на выступающем основании башни увидел знак, похожий на крест. Он был, казалось, вживлен в камень, был его частью, и это он источал ту силу, которую Ди почувствовал у ворот.
- "Что это?"
""Запирающее заклятие. Ммм… хорошее, свежее заклятие. Только смертные умеют на-кладывать такое. Но давно, давно не было таких людей. Магия отворения – вот что это. Отворяет-затворяет все, что хочет"".
- "Кто бы его не наложил, он прошел здесь недавно".
""Она. Не он – она. Только женщинам дается такая сила, Ди. Это была девушка, клянусь моими мозгами"".
Ди повернул обратно к коню - и только тогда увидел три аккуратные кучки пепла на камнях привратной площадки, почти у самой травы, как будто кто-то солнечным светом сжег дотла трех вампиров.
"А это как объяснить? Удивительно, удивительно. Даже и не знаю, как это было сделано, ведь они умерли совсем недавно. Наверное, когда мы спускались с того холма, они еще были живы"".
Ди вскочил на коня и повернул туда, куда ехал – в замок лорда Пальмира. Его не должна была интересовать смертная девушка, убившая мелодией трех вампиров. И она его не заинтересовала.
*
Замок Пальмира приближался. Его высокие шпили, еще не сильно разрушенные временем и непогодой, впивались в небо копьями, башни нависали скалами над маленькой долиной, заросшей терновником и ясенями. Здесь не было ни осин, ни кленов, ни тем более рябин-«крови Христовой», любой нечисти должно быть комфортно в этом месте. Им все равно, что замок строился прежде всего как защита от им подобных, ведь замок имеет силу лишь когда в нем есть люди. Никакие защитные системы не существуют долго без помощи людей, а строение заброшено уже не менее трех столетий, судя по следам разрушений, видимых даже издалека.
Креста поежилась: она не любила четыре стены и крышу, тем более не любила высо-кие стены, нависающие над человеком так, что сам себе кажешься букашкой, и становится трудно дышать. После первой истории с вампиром она никогда не останавливалась ночевать в четырех стенах, потому что они могли стать ловушкой. В чистом поле было не так страшно, потому что опасность было легче увидеть, услышать, почувствовать…За последние десять лет Креста очень мало спала…
У самого замка терновник стал еще гуще и пришлось спешиться. Коня она привязала к дереву покрепче, подумала и замкнула вокруг него кусты и ветви деревьев, чтобы безвинное животное не пострадало, если вдруг какая чокнутая тварь сунется сюда среди бела дня. Не все же они не переносят солнечный свет.
Врата были видны хорошо, но к ним Креста не пошла - все равно ей не открыть их, а если они и приоткрыты, наверняка там стоят какие-нибудь охранники, зачем искушать судьбу. В конце-концов, кто входит в логово своего врага через главные ворота? Или безумец, или ангел. Впрочем, Креста иногда поступала именно так, и хотела думать, что в такие мо-менты больше похожа на ангела…Она отсчитала шестнадцать шагов влево от ворот и стала ощупывать стену: замок был похож на такие же на севере, они строились по одному проекту, поэтому где-то здесь, если она не ошиблась, должна быть потайная дверь.
Пальцы нащупали чуть меньшую, чем положено, - на глаз этого видно не было - щель между панелями облицовки. Креста прищурилась и, казалось, разглядела контуры двери - она было маленькой, почти в рост самой Кресты, а она терпеть не могла лазить в такие щели. «Лучше бы вошла в главные ворота», - подумала она, складывая пальцы в привычном жесте отворения и пошептала, помогая себе, первое, что казалось созвучным действию - никогда нельзя было понять, как рождаются звуки заклинаний, понятно было лишь, что нужны они только самой Кресте:
- "Оийя"…
Дверь глубоко вздохнула и открылась. Пригнувшись, Креста шагнула в темный кори-дор, ослепивший после яркого солнечного света, и закрыла за собой створку. Каменная стена вновь стала монолитной, и только искусный следопыт заметил бы следы, уходящие прямо в основание стены.
Коридор вывел ее к столь же хорошо сохранившейся двери в огромную спальню. Это было странно, потому что обычно такие двери нужны были именно для незаметного входа в замок и выводили куда-нибудь под лестницу или в кладовую, а эта, похоже, предназначалась для побега. Это Кресте не понравилось: во-первых, не исключено, что замок внутри существенно отличается от того, что она себе представляет, во-вторых, если замок изначально строился для того, чтобы из него бежать, - это плачевно. Упаднические здания всегда подкармливали своими настроениями нечисть, а человека побуждали к тому, чтобы бежать прочь. Креста отогнала эти мысли, распустила шнурки на чехле флейты до половины и вытащила меч из ножен: здесь их наверняка столько, что фору давать будет просто самоубийством. А жизнь Креста любила, чем дальше – тем сильнее.
Этаж был на взгляд пуст и пронизан пыльными лучами света. «Это хорошо», - подумала Креста, - «Все равно придется с большинством возиться в темноте, так, по крайней мере, легче провести зачистку верхних этажей». Она нашла лестницу в центральную башню, самую высокую и целую в замке (в остальных не рискнула бы селиться даже нечисть), и поднялась по широкой винтовой лестнице на самый верх, в маленький зальчик, где, очевидно, пили чай и любовались окрестностями. Здесь еще остался маленький деревянный столик, некогда украшенный лаковой резьбой, а теперь потрескавшийся и пыльный, и изрядно порван-ные большими когтями небольшие кресла, выцветшие и расползающиеся от прикосновений.
«Поехали», - подумала Креста, рисуя на одежде знаки затворения, и бесшумно побежала вниз, изучая каждый темный угол, каждую комнату, стараясь не производить ни звука, ведь они далеко разносились эхом по коридорам и залам замка. Под кроватью в одной из спален она обнаружила двух домовиков, судя по всему мамашу и детеныша, и не стала их убивать – домовых и неагрессивных лешаков она не трогала, но дверь и окно в спальне запечатала – не ровен час, поднимут шум, все-таки нечисть.
Первого врага она убила на запасной лестнице, ведущей со второго этажа на кухню, - там не было окон и практически не было света. Оборотню было все равно, ведь в темноте он видит так же хорошо, как и вампир, но и Кресте было все равно: ее неважное зрение не сильно помогало ей даже днем, но сверхобостренные чувства позволяли не только «видеть» действия противника, но и предугадывать их заранее. Оборотень успел заорать, и Креста выругалась про себя: теперь все в курсе, что в замке гости.
Двоих слабеньких вампирчиков она убила спящими – с одной стороны, это было нечест-но, ведь они не могли сопротивляться. С другой стороны, если учесть, что Креста была одна, а замок полон нечисти, ни о какой честности и благородстве говорить не приходилось. По-этому она просто воткнула меч дважды в те места, где и у вампиров тоже располагается сердце, и припечатала их знаком «отворения», чтобы уж точно никаких жизненных сил не осталось в телах. Все комнаты, которые она прошла, Креста запечатывала.
Труднее всего пришлось в зале, служившем склепом не одному поколению лордов Пальмира. Некоторые основательные каменные саркофаги были закрыты, и Креста не была настолько сильной, чтобы пытаться сдвинуть крышки, каждая из которых весила где-то половину тонны. Зато те, кто под этими крышками покоился, мог сделать это в любой момент. Поэтому, когда вокруг нее образовался круг из восьми вампиров, из которых как минимум трое были старше трехсот лет, Креста даже слегка испугалась. Ни разу из такой схватки Охотники живыми не выходили, раз о них ничего не рассказывается – кто бы рассказал, если никто не вернулся? Креста приняла позу поудобнее, из которой она могла развернуться к любому из нападающих с наименьшей задержкой, и приготовилась отражать атаку: в такой компании вернее всего древнее правило у-шу – «Нападающий проигрывает».
Креста успела убить одного и покалечить еще двоих, ей глубоко оцарапали руку и щеку прежде, чем в зале появилось новое действующее лицо. Вернее, лица-то как раз Креста не разглядела. Даже времени прислушиваться к тому, кто это, не было. Главное – он тоже убивал вампиров, а больше в этот момент значения не имело ничто.
Сражался он намного лучше Кресты, намного быстрее и точнее – это она успела понять за те секунды, которые длился бой. А потом отодвинулись две последние крышки – и из них медленно, словно красуясь, поднялись два Великих вампира: мужчина и женщина. Мужчина был одет во все синее и чем-то напомнил Кресте Майера Линка, только волосы у него были длинные, красиво вьющиеся и тоже синие. Женщина была жутковата, потому что в ней не было жизни, - такого Кресте видеть еще не приходилось, все как-то мужские особи попадались. Одета она была в роскошное алое платье, волосы, которым позавидовала бы любая женщина (Креста тоже на мгновение позавидовала) были частично убраны в сложную восточную прическу, а частично в нее не поместились и просто стекали по плечам почти до самого пола. Они были так красивы, что Креста даже пожалела, что их придется убить, ведь красоты в этом мире она видела так мало, и большая часть относилась почему-то или к потерянному миру людей, к прошлому, или же к миру вампиров. Люби были ужасны, но Креста все равно сражалась за них. Почему? Она подумает об этом как-нибудь на досуге.
- Удивительные гости, – Голос вампирши был грудной и низкий, но все же было в нем что-то неприятное, неестественное, – Девушка, обладающая неведомой мне силой, и дампел, сын короля вампиров и смертной женщины. Странная компания.
Креста не удержалась и глянула на второго охотника. Сердце на мгновение замерло, но она глубоким вдохом вновь обрела внутреннее равновесие – еще не хватало сантиментов перед битвой! – потому что это был он, Ди. В извечной широкополой шляпе, которая защищает его от солнечного света, в длинном черном плаще с невероятно длинным клинком, похожим на христианский крест. На долю секунды Ди тоже взглянул на нее.
- Красиво. - Сказал вампир, голос его был невероятно сильным: хоть и говорил он негром-ко, но слова эхом отражались от сводов склепа и заставляли вибрировать каменный пол. – Смертная и полукровка в замке вампиров. Они храбро сражались, они не похожи на всех охотников, что мы видели до этого. Очень жаль, что им придется умереть.
- Я бы превратила женщину в вампира, дорогой, если ты не против. Она мне нравится. – Вампирша улыбнулась, показав острые клыки.
«Они очень красивые. Жаль, что их придется убить», - подумала Креста. А Ди просто прыгнул вперед с такой скоростью, какая бывает только у вампиров.
Креста тоже прыгнула, но не вперед, а в сторону, к стене и прижалась к ней спиной: терпеть не могла драться, когда некуда отступать, но с Великими вампирами проще так, потому что они исчезают и переносятся в одно мгновение, и далеко небезопасно подставлять им свою спину. Женщина-вампир в одно мгновение оказалась рядом с ней, но отработанный за годы инстинкт сработал раньше, чем Креста успела это осознать: клинок дернулся и пронзил грудь вампирши аккурат в тонкий вырез декольте между грудями. Глаза ее зло сверкнули, и она схватилась двумя руками за меч, проталкивая его дальше сквозь себя, придвигаясь к Кресте.
Меч был посеребрен и почти наверняка причинял страшные муки, но вампирша была упорна, как змея. Креста потеряла драгоценные мгновения, с изумлением и ужасом смотря на эту сцену, и только когда когтистая рука протянулась к ее плечу, она вдруг сбросила оцепенение и впечатала в атласную кожу вампирши знак отворения со всей силы, на которую была способна. Вряд ли это было нужно, но самообладание временно (к счастью, не полностью) изменило охотнице.
Женщина-вампир взорвалась, разбрызгивая кровь, мелкие кусочки плоти и многое другое, о чем Кресте даже думать не хотелось; она только инстинктивно прикрылась плащом от летящих брызг и отдернула меч. В другом конце зала Ди настиг вампира и тонкий клинок, похожий на крест, рассек того напополам вместе с частью стены и камнем, на котором тот стоял. «Вот это меч!» - изумленно подумала Креста. Что-то сегодня она слишком много удивляется, это может стоить ей жизни, пора взять себя в руки.
- Лестница! – Крикнула Креста, и Ди прыгнул к лестнице, где уже толпилась какая-то нежить. Он закрывал им проход в двери, и Кресту вдруг посетила опасная, но действенная на первый взгляд идея. Она послала в спину Ди, на его плащ знак «затворения», и достала флейту.
Музыка началась резко и внезапно, как начинается тропический ливень, захлестывая и увлекая за собой все, что попадается на дороге. Креста не заботилась о том, чтобы подобрать все души, чтобы никого не потерять, все равно в таком их количестве это было сделать невозможно. Она просто использовала сейчас флейту как оружие, а для оружия неважно, как ты сделаешь замах и что будет чувствовать твой противник, главное – чтобы он умер. Креста надеялась лишь, что знак сделает свое дело, и Ди не пострадает. Ведь он все-таки наполовину вампир…
Вихрь звуков флейты летел сквозь камни, проникая в каждый уголок замка, который не был затворен Крестой. Он крутился, как ураган, и не было ничего, что могло устоять перед ним, удержаться, цепляясь за бренное тело, за что-то земное и подверженное рано или поздно тлению. Такая мелодия не рождалась просто из флейты, ей подпевал весь мир, пели камни стен и стекла в витражах, окрестные деревья и небо над замком Пальмира, все пело, и в этом безудержном хоре рождалась свобода, безграничная свобода десятков душ. И долго еще перебирал кто-то незримый тонкие струны мира, довершая стихающим эхом мелодию, когда последняя душа уже покинула хоровод Силы, потому что слишком сильно было поднятое волнение, и теперь медленно, нехотя мироздание возвращалось к привычному порядку, успокаиваясь, как успокаивается после бури море.
Но все-таки мелодия затихла, и Креста медленно отняла флейту от губ: руки затекли от непривычно долгих усилий, губы болели и немного не хватало дыхания. Если бы это был концерт для обычных слушателей, они, наверное, сошли бы с ума, если бы смогли услышать всю мелодию. Ди стоял, качая головой, словно стряхивая остатки морока, навеянного музыкой. Заклятье затворения исчезло, должно быть, унесенное силой. В почти полной темноте склепа темными пятнами на полу виднелись кучки пепла, которым стали вампиры.
- Дело сделано. – Сказала Креста. Она очень устала, и даже в оглушающем эхе зала ее голос был слышен слабо. – Дело сделано, хоть я и не в состоянии понять, зачем лорду Пальмира это понадобилось. Завтра сюда придут другие, и все, что мы сделали, покажется им и нам лишь кошмарным сном.
- Нам, в отличие от них, заплатят. – Ровным голосом ответил Ди и повернулся, чтобы уйти. – Награда твоя.
- Постой! – Креста вдруг осознала, что сейчас он уйдет, и все будет кончено. – Ди, я хочу пойти с тобой.
Охотник остановился, но не повернулся. Это был пусть призрачный, но шанс.
- Ди, ты убиваешь вампиров, но ты не даешь им свободу. Я отпускаю их в запределье, они становятся свободными. Тебе ли не понять, что это значит! Возьми меня с собой. Я владею мечом хуже, чем ты, но мое искусство ничуть не менее важно. Я хочу идти с тобой, Ди, везде, всюду, помогать тебе, если это будет нужно. Я не буду мешать, возьми меня с собой…
Она не чувствовала движений его души, словно и вправду он ничего не чувствовал.
- Кто ты и зачем идешь за мной?
- Я – Креста, человек, Охотник, как и ты. Этим я зарабатываю деньги на свое существова-ние. Но я отпускаю души, это мое призвание. За это мне платят редко, и только вампиры, ко-торые устали от жизни. Таких много и с каждым днем все больше. Вампиры вымирают, но у них должен быть шанс однажды возродиться нормальными людьми какими они были при рождении. Я даю им этот шанс, возвращая в круг перевоплощений. Что же до второго твоего вопроса…Боюсь, что мой ответ не покажется тебе ни правдивым, ни достаточным основанием для моих действий, но, поверь, это так. Ты одинок, Ди. Люди отвергли тебя, и ты отверг их. Ты никого не подпускаешь к себе близко. Люди назвали тебя изгоем, и ты легко согла-сился с этим. Слишком легко. Понимаю, у тебя не было иной возможности, - Креста обрадо-валась, увидев, что Ди обернулся и в его глазах появился странный интерес к ее словам. - Но ведь все можно…нет, нужно изменить. Я выросла, идя по твоим следам. Я знаю все твои деяния и могла бы написать книгу, только все равно ее никто не издаст. Каждый свой шаг и каждое действие я оценивала твоими глазами, и я, может быть, понимаю тебя лучше чем ты сам, Ди. Поверишь ли ты мне, если я скажу, что люблю тебя? Да, я ни разу до сегодняшнего дня не видела тебя, но я думала о тебе каждое мгновение своей недолгой жизни Охотником, и я настолько привыкла к тебе, что не могу отказаться от тебя. Не хочу. Я хочу быть рядом с тобой. Ведь это тебе нужно, Ди, признайся! Ведь ты тоже устал быть всегда один!
Креста не упомянула о том странном существе, которое жило вместе с Ди, было его со-ветчиком и единственным собеседником в долгих дорогах. Потому что он все равно не мог заменить ему Человека.
Охотник повернулся и шагнул на лестницу, и лишь потом бросил через плечо:
- Хорошо, идем.
Закусив губу, чтобы не вскрикнуть от радости или не расплакаться – Креста не знала, что было бы наиболее адекватным ситуации, но не хотела казаться слишком слабой, на сегодня и так хватит соплей и сантиментов, она подобрала брошенный меч и поспешила следом.
*
Они шли третий день подряд по пустыне. Лошади не выдерживали такого пути, и потому их пришлось оставить в последнем городе, а они шли, то сбивая ноги даже через сапоги на острых камнях распадков, то увязая в песке, нанесенном в низины между каменными гряда-ми. Шли в основном ночью, но Ди торопился, и Креста понимала, что он прав. Они нарочно выбрали этот путь, потому что, даже если идти пешком, он был короче, чем тот, которым ехали преследуемые: вампир и украденные им дети-близнецы.
Они взялись за очередное дело вместе. За все время со дня боя в замке Пальмира они не сказали друг другу и десятка слов – только те, которые действительно были необходимы. Креста не нарушала молчания Ди, просто была рядом, зная, что только тепло может растопить лед. А если, простите, сунуть факел в сугроб, факел погаснет, а сугроб так и останется почти нетронутым. Поэтому торопить события она не считала ни возможным, ни нужным.
Ди споткнулся и схватился рукой за горло. Тень его на песке качнулась, словно раздумы-вая, падать или нет. «Жара», - сообразила Креста, - «Его вампирская половина страдает от жары и солнечной радиации. Если не найти темноты, он погибнет. И эта смерть может быть надолго и даже насовсем, если тело сгорит и он не сможет вернуться, так и оставаясь при-зраком между грубым и тонким мирами…». Креста огляделась в поисках тени, но пустыня была огромна и неумолима. «Единственный шанс – закопаться в землю…».
""Ди, ты дурак, из-за твоего невежества мы оба погибнем. Я не раз говорил тебе, что солнце для тебя почти смертельно, но ты продолжаешь упорствовать. Если ты не выроешь сейчас себе могилку, до утра ты не доживешь.""
Креста уже привыкла к странному собеседнику Ди, который гнездился в нем, но был существом совершенно отдельным. Оно было страшно занудливым, но советы давало дельные и владело некоторыми способностями «Силы» - не той, что использовала сама Креста, а скорее, ее антипода, силы энтропийной. И сейчас он снова был прав.
Впереди виднелась песчаная дюна, она давала хоть какую-то тень, к тому же песок было бы копать значительно легче, чем пытаться долбить камень плато. Креста схватила Ди за руку и потащила вперед. Ей было все равно, идет он или нет, и что думает по этому поводу, если сейчас вообще думает, она знала только одно: это хоть и призрачный, но шанс на спасение.
Они упали с дюны, съезжая по песку. Креста стянула свой плащ и набросила сверху на Ди: как она раньше не догадалась! Ведь плащ был непроницаем и защищал не только от во-ды, - она стянула его в одном из полуразграбленных старых армейский складов. Помимо это-го на Кресте был термооптический доспех, добытый в найденной ею военной лаборатории, но сама она регулярно о нем забывала, да и против вампиров маскировки он не давал. А вот от людских глаз в случае чего скрывал надежно.
Креста вынула фляжку – из всех вещей только она, будучи плоской, могла хоть как-то послужить шанцевым инструментом, и стала копать яму в тени, там песок был не горячим и вполне мог послужить временным убежищем для несчастного полукровки. Солнце поднима-лось к зениту и, чтобы не получить тепловой удар, пришлось включить «доспех» - он отражал и рассеивал свет, и накинуть капюшон на голову. Теперь случайный наблюдатель не увидел бы человека, ему бы показалось, что просто нагретый воздух колышется возле песчаной дюны. Но случайных наблюдателей здесь не было и быть не могло.
Но если сейчас задержаться здесь до ночи, можно уже никогда не догнать похитите-ля…Креста остановилась и посмотрела в сторону Ди – его не было видно под плащом, но чувствовалось, что силы его на исходе. «Есть вариант», - лихорадочно соображала Креста, - «но он меня за это по головке не погладит, хорошо, если вообще не убьет…Полукровке вредно пить кровь – вампирская половина начинает доминировать…Но другого пути у нас сейчас нет».
Она засунула фляжку в рюкзак и достала кинжал и складной стаканчик. «Ничего, потерпи, луна моя, я тебе помогу», - Креста зажмурилась и полоснула ножом по запястью. Сначала появилось ощущение тепла, когда кровь хлынула из вены, потом проснулось режущая боль, какая всегда следует по пятам любого пореза, и чем тоньше и острее оружие, тем она сильнее. Креста зубами затянула на запястье носовой платок – перевязаться по-нормальному можно и чуть позже, и поднесла стаканчик к губам Ди. По лицу почему-то потекли слезы, но Креста знала, что это всего лишь нервы.
Охотник вздохнул глубоко, приходя в себя, но еще не открывая глаза. Креста представила себе, как он сейчас облизнет губы так, как это делают вампиры – из-за острых клыков у них это выглядело неприлично, но этого не произошло. Ди вдруг резко сел и поднес ладонь к губам – на перчатке остались красные капельки.
- Зачем? – Хрипло спросил он. – Зачем ты это сделала?
- У нас нет времени, - ответила Креста так, как обычно отвечал сам Ди, тоном, не позволяющим возражать, и встала, перетягивая запястье: - Вставай, и оставь себе плащ, он защищает от солнца.
Карету похитителя они увидели издалека: она пронеслась по дороге, которая уже была видна со склона, на который Ди и Креста только что поднялись.
- Придется поторопиться, - саркастически заметила Креста, и они побежали следом.
Двери в замке были открыты.
- Это ловушка, - сказала Креста. – Они охотятся на нас. Их семеро, и они давно не дети.
- Пока мы нападаем первыми, охотимся мы. – Ди шагнул в открытые ворота, Креста не успела его остановить. Секундное замешательство спасло ей жизнь, потому что сверху рух-нула аварийная дверь, весившая не менее тонны. Креста поежилась, оглянулась на дверь, за которой уже начался бой – она чувствовала это, и побрела искать иной вход в цитадель. Этот тип здания был ей незнаком.
Маленькую калитку она нашла только через полчаса. Отворенная дверь вывела ее в низкий темный коридорчик – Креста такие терпеть не могла. Зажав в мысленный кулак панический страх перед замкнутым пространством, она прошла показавшиеся бесконечными метры выложенного плиткой пола и оказалась на невысоком балкончике над внутренним двором. Внизу живописно валялись тела поверженных вампиров, а вот Ди не было видно, только кровавая дорожка тянулась вниз, под балкончик.
Креста спрыгнула вниз и бросилась к раненому Охотнику – силы его были на исходе, она это чувствовала. Он выстоял против семи великих вампиров, но это обошлось ему очень дорого. Осторожно, чтобы не натворить лишнего, Креста запечатала раны Ди затворяющим знаком, это остановило кровь. Вот только что еще можно было сделать, ведь он потерял очень много крови…
- Прости меня, - прошептала она еле слышно, - Однажды это погубит тебя, но пока…
Ди пошевелился и открыл глаза – впервые он смотрел прямо на Кресту, и она увидела, что они необычного вишневого цвета – не красного, как у вампира, и не карего, как у человека. Но боль в его глазах была не телесной, и Креста не смогла бы сразу точно определить, что именно было ее причиной. Хотя, она, кажется, уже видела что-то подобное прежде - в глазах Майера Линка.
…Последние лучи солнца поглотил горизонт, как будто захлопнулась гигантская пасть. И тьма наступила как будто внезапно. Над восточным краем земли немедленно повисла самая первая яркая звездочка. Словно издеваясь, она подмигивала, нервно подергиваясь в теплых потоках, плывущих от остывающей земли. Впрочем, если приглядеться, острый глаз видел, что это не звезда, а полумесяц.
Черный механический конь поднимался вверх по высокой песчаной гряде, увязая и осту-паясь. Всадник в черном плаще и шляпе в седле казался статуей. Где-то впереди огнями пе-реливался огромный город.
Позади, у самого подножия гряды, ветер маленькой собачонкой трепал кусочек полупро-зрачного, меняющего цвет плаща и тихонько посвистывал, скользя по отверстиям длинной, потемневшей от времени флейте, загоняя в нее круглые, как бисеринки, цветные песчинки. Ветер знал, что к утру барханы, кочуя на восток, навсегда скроют от посторонних глаз постскриптум написанной на песке времен истории. Маленькой и неважной для большого мира, не знающего жалости.
"И все-таки жаль. Я так хотел попробовать эту магию на вкус. Не исключено, что однажды это спасло бы твою никчемную жизнь.""
Охотник на вампиров покрепче сжал поводья, игнорируя замечание своего извечного «спутника», и конь пошагал вниз, постепенно набирая скорость. Цель была уже совсем близко.
А над пустыней поднимался ветер. И на божественной флейте неба и земли он пел, зная наизусть эту мелодию, пел белую дорогу для той, которая смогла услышать ее. И где-то там, высоко, у самых расцветающих звезд, билась в силках земных, освобождаясь, душа. Душа, которой все земное было уже неважно…
22.02.2005 г.
ЖАЖДА СВОБОДЫ
(фанфик по «Ди – охотник на вампиров: жажда крови»)
…Вампир дернулся, и кровь плеснула из его горла, из глаз и ушей, отовсюду. Креста убрала руку и теперь стояла и смотрела, как нечеловек умирал. Она не любила издевательств, но к смерти относилась философски – это была ее работа. Работа охотника на вампиров.читать дальше
Своего первого вампира Креста убила еще будучи подростком – ей было тринадцать лет, и это стало инициацией, шагом к взрослой жизни. Потому что взрослый должен сам заботиться о себе, особенно если из всей родни у тебя - только старый слепой учитель. Вампир обратил учителя. Это было нечестно с его стороны, потому что нет ничего проще - напасть на старика, тем более что тот не владеет не только оружием, но и своим телом. Вампир был молод и неопытен, поэтому он не учел, что девушка в тринадцать лет - далеко не безобидный ребенок. Креста знала, где в доме с трудом держится балка, подпиравшая крышу, - она никак не могла найти железных прутьев, чтобы укрепить гниющее дерево. Достаточно было одного удара, чтобы она переломилась, как ломается сухая береза от любого толчка, и солнечный свет хлынул в комнату. Вампир вспыхнул, корчась от боли и нечеловечески воя, а Креста добила его кухонным ножом, которым резала мясо. Потом воткнула нож в грудь бывшему учителю, который уже начал изменяться, и ушла, оставив тела гореть в солнечном свете. Сил на то, чтобы изгнать их души безвозвратно, у нее тогда не было.
Кровь уже не хлестала, а вяло текла, вампир последний раз дернулся в агонии и затих. Креста вынула из чехла флейту, села на каменные плиты бывшего муниципалитета и прислушалась к окружающему, ища Силу. Сила была везде, она сочилась из-под каждого камня, из открытых окон и дверей, нужно было только отрешиться от того плана мира, который видим глазами. Достаточно услышать ее - и тогда мелодия родится сама, связуя планы мироздания, открывая дорогу отсюда для казалось бы погибшей души. Первые ноты поймали мятущуюся душу вампира, которая цеплялась за тело, норовя вернутся обратно, и оторвали ее от материальной основы. Мелодия усиливалась, плыла над развалинами здания, сплетая невидимые нити в единый жгут, увлекая с собою душу поверженного вампира - от нижнего мира людей минуя тонкий план мятущихся призраков, из которого вампиры возвращаются рано или поздно, выше - в райский мир спокойствия и слияния с Единой Душой.
Мелодия захватила все здание, но Креста перестала воспринимать окружающее, она была там, в мире тонких энергий, танцуя вместе с музыкой вокруг серебряного шнура, ведущего душу. Нельзя бросить дело, не закончив мелодию, иначе душа потеряется, может исказиться и вернуться в еще худшем варианте, и никогда нельзя было знать, сколько придется играть – три минуты, пять, семь, полчаса - каждый раз это получалось по-новому. Последняя нота замерла, вибрируя и тая бесконечно долго в самом куполе зала, в разбитом молнией витраже, отражаясь от цветных осколков…
Креста глубоко вздохнула и опустила флейту – осторожно, словно та была стеклянная и живая одновременно. И тогда ей стал слышен гул. Гул спускался с неба где-то далеко впереди, ближе к горам, нарастая и заставляя дрожать землю, словно падало что-то невероятно огромное, падало, ускоряясь по всем законам физической науки. Креста аккуратно упаковала флейту, закинула за спину сумку и, оглянувшись на иссыхающее на глазах и распадающееся в прах тело вампира, вышла в проем, давно не помнящий дверей.
Следы падения Креста увидела сразу. Трудно было не увидеть, ведь падавшее сооружение разбило до основания скалу, на которую она ориентировалась с утра, выбирая дорогу. Огромные обломки стальных конструкций были изломаны и изогнуты, как будто великан поиграл алюминиевым корабликом. Это был корабль. Космический корабль, о которых люди забыли уже давно, но Креста помнила - она читала об этом в книгах, которые находила в старых, давно заброшенных городах.
А еще среди обломков был вампир – Креста чувствовала его, чувствовала его темную энергию, сочащуюся по земле. Слабую, словно он был истощен до крайности, но все же энергию реального вампира, действующего – трудно сказать «живого». Креста спешилась и стала пробираться через обломки: кто бы он ни был и в каком бы ни был состоянии, вампир должен быть уничтожен, а его душа отправлена отсюда навсегда.
Почувствовав человека, вампир дернулся, расправив острое, словно клинок, крыло. Кре-ста легко уклонилась - привычки и повадки вампиров были ей знакомы, как собственные, и длинный клинок блеснул в свете уже начавшей меркнуть Луны, ринувшись к жертве. И ос-тановился, потому что Креста вспомнила это лицо.
Да, его трудно было узнать теперь, когда падение и огонь, пылавший здесь некоторое время назад, изуродовали некогда прекрасные черты, пепельные волосы обгорели почти до основания, а роскошный плащ дыряв, хоть и был не из ткани. В глазах его горела боль, но не телесная – душевная, ведь и у вампира есть душа, уж Креста-то это знала.
- Майер. - Она опустила клинок. – Твое имя - Майер Линк.
Это был полувопрос-полуутверждение, она была уверена в том, что говорит, но хотела услышать ответ.
- Почему ты не убила меня, охотник? – Голос его раздавался, казалось, уже из-за грани жизни и смерти, глухо, как будто из склепа. На миг Креста увидела в его глазах разочарование и жажду смерти. Она повернулась к вампиру спиной, отчего пришел бы в ужас любой ее коллега, и медленно вложила клинок в ножны.
- Потому что ни при каких обстоятельствах я не убью Майера Линка. Потому что ты лю-бил женщину, любил так, как не позволял себе ни один вампир до этого, честно, бескорыстно, безоглядно, отдавая все. Потому что в твоих глазах я увидела желание смерти…- Ее обостренные чувства уловили нарастающую ярость и жажду крови вампира. - Сейчас ты смотришь на меня и видишь, как течет моя кровь по венам. Сейчас ты злишься, злишься оттого, что я не дала тебе умереть сейчас, рядом с ней. Ты хочешь моей крови, но ты не бросишься на меня, Майер. Потому что она бы тебе этого не простила.
За спиной ярость захлебнулась сама собой.
- Ты злишься, потому что я не дала тебе умереть…
- Убей меня, охотник, если ты можешь. – Голос стал еще более хриплым, словно каждое слово давалось Майеру с трудом. – Убей меня, я хочу быть с ней.
- Вампиры бессмертны, не так ли, Майер?
- Я хочу умереть!
- Если ты попросишь меня еще раз, я сделаю это. - Креста повернула голову в его сторону так, что краем глаза видела синий силуэт. - Я могу исполнить твое желание, Майер Линк. Я могу отвести твою душу в тот мир, где сейчас Шарлотта, и вы будете вместе. Ты больше никогда не вернешься сюда.
- Сделай это. Если ты и вправду можешь. Убей меня, охотник! – Он приподнялся, но не смог сделать ни шага.
- Хорошо. - Креста повернулась к нему: - Скоро взойдет солнце. Найди себе место, где сможешь положить ее, и ложись рядом. Я заглушу твою боль от рассветных лучей и проведу по серебряной нити в мир не загробный, но - Рай. Она будет ждать тебя там.
Рассветные лучи проникли из-за дальнего леса и озарили вершину скалы, словно снимая потихоньку с ее обнаженной груди темное ночное платье. Креста села на камни в позу лотоса и взяла в руки флейту.
- Утренние лучи уже окрасили вершину скалы. Они будут спускаться вниз, но ты не бойся их. Будь спокоен, потому что я заберу твою боль и подарю покой. Ты полетишь в неведомую доселе даль, но ты не заблудишься, я покажу дорогу, - Креста говорила медленно, нараспев, устанавливая связь с вампиром и проникая в Силу.
Когда лучи солнца достигли израненного тела вампира, и оно вспыхнуло, как свечка, ни он сам, ни Креста этого почти не почувствовали: они плыли в глубоких, мощных водах реки мелодии, в водовороте которой зарождалась серебряная нить, она крепчала, становилась осязаемой и почти что видимой глазами. Так сильно Креста не выкладывалась никогда, но для Майера Линка она не могла поступить иначе. Казалось, не просто нить натянулась между небом и землей, а выстроилась лестница, и в конце этой почти бесконечной лестницы сиял свет. Боль и страх остались позади, а впереди был больше не ранящий свет и надежда…
Что-то пронзительно ударило в правое плечо, Креста чуть качнулась, но не позволила себе остановиться, ведь остановиться значило – потерять душу, обречь ее на бесконечное блуждание во мраке межмирья. Майер Линк этого не заслуживал. И только когда в самой глубине неба, почти у самого солнца, как песня жаворонка, замерла и умолкла мелодия, Креста открыла глаза и опустила флейту. Потом левой рукой резко выдернула арбалетный болт из плеча и стала перетягивать рану.
- Ты дурак, охотник, - сказала она, не оборачиваясь. За ее спиной и без того напуганный зрелищем горящего вампира и еще чего-то, что Креста не могла себе представить - она не знала, как со стороны выглядит ее работа, молодой охотник на вампиров съежился, словно ожидая удара.
- Этот вампир мертв безвозвратно, а если ты не можешь отличить человека от вампира, грош тебе цена. – Она развернулась и встала, словно скала, нависая над худощавым юнцом с арбалетом и двумя клинками за спиной. В ее руках не было оружия, потому что клинок она оставила внизу в камнях - острое железо всегда мешает обряду, но даже без этого охотник попятился, покрываясь испариной от страха – он узнал ее.
- Креста…- Он неумело упал на одно колено, теперь узнав ее - наверняка о ней говорило уже полматерика, десять лет Охоты не проходят даром. - Прости меня, Креста, я дурак…
- Прости себя сам, - Креста подняла рюкзак левой рукой и зашагала вниз, к лошади и клинку.
- Возьми меня с собой, Креста, в команду всегда лучше, правда. Я хороший стрелок, я пригожусь, - он побежал было следом, но холодный голос Кресты остановил его:
- Есть только один охотник, которому я составлю компанию, и это не ты.
*
Город был маленьким и пыльным. Сейчас почти все городки были такими, малых дере-вень просто не осталось, а большие города лежали в руинах. И все из-за того, что владычество вампиров все еще витало над этим миром, вселяя страх даже в младенцев. Там, где проходил вампир в своей ночной силе, трескались каменная кладка и лопались стекла, разбегались животные и высыхали на корню слабые растения, они несли с собой разрушение и запусте-ние. Креста спешилась у входа в таверну, бросила поводья на крючок коновязи и бесшумно, но решительно открыла дверь.
Зал был темным, и открывшаяся дверь заставила все головы одновременно развернуться в ее сторону, но, завидев широкополую шляпу, длинный плащ и клинок за спиной, большинство поспешило отвернуться. Никто не хотел лишний раз связываться с охотником, тем более если этот охотник одевается как дампел Ди, только не в черное, а в бордовое - цвета запекшейся крови.
Но были и те, кто думал иначе. Сидя у стойки, спиной Креста чувствовала нарастающее напряжение и то, как сформировалась команда смельчаков - поодиночке никто из них не рискнул бы поднять руку или хотя бы повысить голос на Охотника.
- Уходи! – Потребовал голос за спиной.
Креста допила тусклый чай одним глотком и со стуком поставила чашку на стойку. От стука вздрогнули все, включая говорившего. Она медленно повернулась к смельчакам. «Идея витает в воздухе. Вампиры опасны для сотен людей сразу. Те, кто десятками убивает вампиров, вдвойне опасны для людей, - все так просто. Интересно, кто первый закричал об этом вслух? Тот, кто завидовал больше всех?»
- Ты заодно с дампелами! – Клинок, на взгляд Кресты, тупой и плохо сбалансированный, пропорол ее шляпу. Очень не хотелось устраивать драку, да Креста и не очень это умела. Сдернутая ударом шляпа упала в паре метров от стойки. Бармен предусмотрительно спрятался за кухонную дверь.
- Моя шляпа. - Спокойно сказала Креста. - Она обошлась мне в полторы тысячи долларов. И кое-кто должен будет возместить мне ущерб!
Она ненавидела применять свои таланты на людях, но они сами порой не оставляли выбо-ра: Креста чувствовала, как накалилась стадная ярость смельчаков, готовясь разразиться грозой. А превращаться в подушку для булавок настроения не было, поэтому она протянула руку по направлению к тому, кто так неаккуратно махнул клинком, и сделала неуловимый жест пальцами. Объект неожиданно - для других наблюдателей - дернулся, и изо всех возможных и невозможных отверстий его тела хлынула кровь и другие жидкости. Он закричал от боли и страха, но уже через пару секунд Креста свела пальцы вместе и опустила руку – человек вновь был нормален. Вот только никуда не исчезли страх и только что пережитая дикая боль, а также следы на полу, подтверждающие, что все было реально.
Нападавший дикими глазами посмотрел на Кресту и бросился прочь из зала; его «опол-ченцы» немедленно ретировались за столики, изо всех сил делая вид, что они тут просто пообедать зашли. Креста холодным взглядом, от которого у посетителей по коже пробегали мурашки, обвела зал и вернулась к обеду.
Бармен вынырнул из кухни и занялся деловитым протиранием бокалов.
- Любезный, - тихо позвала его Креста. Бармен испуганно подскочил к ней:
- Да, мэм?
- Скажите мне, любезный, здесь упомянули об Охотнике Ди. Он был здесь?
- Был, чтоб ему пусто было, - перекрестился бармен.
- Его здесь нанимали?
- А как же, лорд Бэнкрофт, у которого кто-то из вампирской братии похитил малолетнего сынишку.
- Куда он ушел из города? – Креста придвинулась ближе к бармену, тот побледнел:
- На юг, по старой бетонной дороге, он уехал на своей кошмарной лошади. Не ходите за ним, мэм, он вас убьет, как пить дать, шанса не даст. Даже вам, - он опасливо покосился на прислоненный к стойке клинок. Креста усмехнулась: «Думайте, что я хочу его убить. Так вы с большим желанием расскажете мне, где его искать».
- Спасибо, - сказала она и вышла, прихватив меч.
Истории об Охотнике на вампиров Ди она собирала в каждом городе: и скупые упоминания о том, куда он направился, и словоохотливые откровения о чудесных спасениях жизней, и ядовитые предупреждения об опасности «этого типа», потому что делал он то-то и то-то. Она могла бы написать книгу о его похождениях, если бы у нее было на это время.
Она тоже бралась за заказы, потому что деньги ей были нужны. Обычно она убивала вам-пиров просто так, не потому что ненавидела их, а потому что жалела их вечное уродливое существование во тьме, только в свете Луны, с вечной жаждой крови, с невозможностью самостоятельно освободиться от бессмертия. Креста часто задумывалась, имеет ли право вот так решать их судьбы…Но ответа на такой вопрос нет и не будет никогда, а аргумент был один: оставшись жить, вампир не только будет мучаться, он заставит мучиться других.
Вчера она почти настигла Ди: он взялся выполнить просьбу лорда Пальмира – вычистить нечисть из его замка. Непонятно, зачем это лорду, потому что замок стоит в двух днях пешего пути от Барбарои, убежища Людей Тьмы, и если Ди вычистит его, уже на следующую ночь там вновь кто-нибудь поселится. Пока стоит Барбарои, замок не восстановить для людей.
Заодно она наконец-то посмотрит на Убежище. Креста сориентировалась по компасу, ко-торый начинал понемногу врать, портясь с каждым применением ее Силы, и солнцу, и по-вернула коня на юго-восток, по каменной дороге, местами заросшей настолько, что легко было вообще сбиться с направления. Небо было ярко-синим, солнце пронизывало все на свете, и Креста вдруг подумала о том, как сейчас нелегко Ди, ведь он наверняка не переносит яркое солнце и жару «благодаря» своей вампирской половине. Еще она подумала о том, как он одинок, изгой, полукровка…
Вдали темной громадой нависла Привратная Скала Барбарои.
Врата были тяжелыми и, кажется, каменными. Знаменитые ветряные мельницы Барбарои лениво помахивали крыльями, движение воздуха было почти незаметно. Креста спешилась и подошла к воротам - и сразу же почувствовала, как десятки пар глаз взяли ее на прицел. Они ждали, что Креста въедет верхом прямо в крепость, но входить в логово Тьмы ей было недосуг.
- Мое имя Креста, я - проводник душ. Каждый из вас мечтает о смерти, я это знаю. Никто не верит, что смерть может быть окончательной и освободительной. Я гарантирую смерть без возврата. Сегодня я добрая и могу подарить свободу бесплатно троим желающим.
За паузой могло читаться все, что угодно, но Креста «слышала»: чей-то глупый смешок, молчание кого-то главного, как подзатыльник, перешептывания, сомнения, порожденные желанием соблазниться на предложение. Легкая ярость – как же, человек и Охотник предлагает такое!!! И слабость: но ведь свобода, спасение из вечного круга…
Потом мельницы махнули крыльями быстрее, скрипнули тяжелые створки и поползли в стороны, открывая узкую щель, откуда хлынула слепая темная сила, но истаяла быстро, словно стелясь у ног Кресты. На секунду она отвлеклась от сосредоточенного восприятия окружающего, вспомнив об ангеле Гаруфе. Слишком часто и слишком неграмотно использовали великий и редчайший дар его команда охотников, с которой он жил. И погиб он, сражаясь с собственным другом, но уже обращенным…
«Я не ангел и я здесь», - Креста прищурилась, изучая приближающихся: тот маленький, на колесике, - местный авторитет, что-то вроде администратора Бар-Руи, он все решает, но не над всеми властен. Тот, что слева, - вампир, ему под тысячу лет. Он высок, неимоверно красив и глубоко устал от жизни, - «Редкий экземпляр. Ему я обязательно помогу. Был бы чело-веком – влюбилась бы без памяти. Впрочем, мне уже поздно…». Третий – тонкий, худой, как будто высушенный. Нечисть. Не вампир как таковой, не оборотень как таковой. Какая-то помесь уже среди Них. «А есть ли у него душа?» - Креста засомневалась: если и есть, то слабая и совсем молодая, такое бывает.
- Ну-с, молодая охотница, что это ты нам обещаешь? - Голос у «администратора» был ехидным, как и весь его вид. - Ты, надеюсь, понимаешь, где ты находишься и с кем говоришь?
- Безусловно. - Креста села на привратную площадку в падмасану так, словно была у себя дома в полной безопасности. Ее меч остался висеть у седла коня, которого она отпустила на дороге чуть выше. - Я принесла вам бесценный подарок, и никто более во всем мире вам такого не предложит.
Она проигнорировала усмешку и попытку заговорить «администратора» и продолжала:
- Сегодня я добрая и даю такую возможность троим из вас. Если вам это не нужно, я ухо-жу.
- Не торопись, - проскрипел «администратор»: - Зачем торопиться, давай войдем и пого-ворим по-свойски.
- Я никогда не войду в Барбарои. Я тороплюсь. Либо я выполняю мою работу, либо - прощайте.
- Ты меня рассмешила. Это хорошо…-Начал было «администратор», но его перебил высокий вампир:
- Не спеши, Охотница. Я удивлен, что ты пришла так открыто, не напала из-за угла. Впрочем, это и невозможно. Ты утверждаешь, что можешь освободить мою душу навсегда. Чем ты докажешь мне это?
- Ты Великий вампир, не так ли? Я знаю, ты можешь позвать любого из вампиров ниже тебя рангом или равного, и он отзовется, будь он живой или мертвый. Позови Майера Линка, пусть он ответит тебе, если я лгу.
На какие-то секунды вампир замолчал, и никто не произнес за это время ни слова. Потом он поднял голову - и в его глазах Креста прочитала сомнение, проблеск странной злости – и надежду, какая бывает в глазах у смертельно больного, которому сказали, что есть шанс на спасение.
- Я – твой, Охотница.
- Назови мне свое имя, чтобы я не потеряла тебя на пути в Тот мир.
- Валентайн Блэйк. Герцог Валентайн Блэйк.
Креста почтительно кивнула: «Господи, если бы все вампиры на этой земле были такими, как Майер и Валентайн! Мы бы жили так спокойно!»
- Ты сможешь провести наши души в мир покоя? Ты, смертная? – Голос у полукровки оказался тонким и скрипучим, похожим на него самого.
- Смертные всегда попадают Туда, без посторонней помощи. Вам же это не дано, и только я могу предложить вам помощь проводника. В твоей вере в это я не нуждаюсь - мое умение от этого меньше не станет.
Он кивнул, словно удовлетворившись ответом, на самом деле – соглашаясь с выбранной участью. Он был зол и несчастен, его никто не принимает всерьез, у него нет никого, ни друзей, ни врагов – это читалось во всем: в его взгляде, в его фигуре, в его манере стоять, идти, говорить… «Ты не очень достоин подарка, но детей положено жалеть, особенно – обижен-ных и потому злых детей.
Я тебя пожалею».
- Ну хорошо, - с молчаливого согласия Валентайна слово вновь взял «администратор»: - И как ты собираешься нас убивать?
- Я не буду убивать вас. Конечно, так было бы значительно легче, чем отнимать вас от живых тел. Но твое тело непрочно, это будет несложно, Валентайн же сам готов покинуть этот мир. А сами убивать себя вы не станете.
- Но ведь уже поздний вечер. Ты уверена, что твое искусство сработает в наше время?
- Время не бывает ни вашим, ни нашим, это мы принадлежим ему, оно выбирает нас, не мы его. Магия, - Креста не любила это слово, оно было неполным отражением смысла и каким-то лживым, - магия не зависит от времени и не знает, что такое время. Это все равно что длина, ширина и высота. А ночью ваши души еще более уловимы, потому что более ярки. Так что, вы хотите умереть?
- Я хочу умереть, - внезапно севшим голосом подтвердил Валентайн, понимая, что это – формальность, без которой дело не состоится.
- Я хочу умереть, - помешкав, повторил полукровка.
- Ладно, - согласился «администратор», еще явно не веря в то, что смертная действительно может отправить его душу в заоблачные дали, поэтому и не задумываясь в этот момент о том, что начнется в Барбарои без его железной руки. – Я тоже хочу умереть. Только у тебя все равно ничего не выйдет.
Креста посмотрела вокруг:
- Пусть другие уйдут. Я не хочу оторвать их от тел и бросить в межмирье, откуда нет выхода.
«Администратор» щелкнул пальцами – и взгляды исчезли. Креста кивнула и поднесла флейту к губам.
Далеко, на другом краю долины Барбарои, на высоком холме остановился, фыркая, черный конь, и всадник в плаще и широкополой шляпе прислушался к почудившейся ему мелодии: она странно тревожила душу и, казалось, могла оторвать ее от тела. Если ему не показалось, мелодия плыла от ветряных мельниц Барбарои. Всадник натянул удила, и конь зашагал с холма вниз, в долину…
""Смотри, Ди, кто-то запер Барбарои. Ты не чувствуешь это? Понюхай воздух, здесь же просто пахнет магией! Кто-то нехорошо подшутил над нашими старыми друзьями, а, Ди, тебе нравится?""
- "Помолчи". - Ди спешился и подошел к воротам: в воздухе висел неуловимый запах заклятия, но не привычного темного, и не светлого, а какого-то странного, похожего на пыль после дождя, на утомленную солнцем листву, на дыхание юной девушки…
""Оно не пустит обратно. Может быть, оно и пустит тебя туда, внутрь, но вот обратно по-сле этого не выйти никак, ты уж мне поверь"".
Ди, скользя, как тень, прошел вдоль стены, и на выступающем основании башни увидел знак, похожий на крест. Он был, казалось, вживлен в камень, был его частью, и это он источал ту силу, которую Ди почувствовал у ворот.
- "Что это?"
""Запирающее заклятие. Ммм… хорошее, свежее заклятие. Только смертные умеют на-кладывать такое. Но давно, давно не было таких людей. Магия отворения – вот что это. Отворяет-затворяет все, что хочет"".
- "Кто бы его не наложил, он прошел здесь недавно".
""Она. Не он – она. Только женщинам дается такая сила, Ди. Это была девушка, клянусь моими мозгами"".
Ди повернул обратно к коню - и только тогда увидел три аккуратные кучки пепла на камнях привратной площадки, почти у самой травы, как будто кто-то солнечным светом сжег дотла трех вампиров.
"А это как объяснить? Удивительно, удивительно. Даже и не знаю, как это было сделано, ведь они умерли совсем недавно. Наверное, когда мы спускались с того холма, они еще были живы"".
Ди вскочил на коня и повернул туда, куда ехал – в замок лорда Пальмира. Его не должна была интересовать смертная девушка, убившая мелодией трех вампиров. И она его не заинтересовала.
*
Замок Пальмира приближался. Его высокие шпили, еще не сильно разрушенные временем и непогодой, впивались в небо копьями, башни нависали скалами над маленькой долиной, заросшей терновником и ясенями. Здесь не было ни осин, ни кленов, ни тем более рябин-«крови Христовой», любой нечисти должно быть комфортно в этом месте. Им все равно, что замок строился прежде всего как защита от им подобных, ведь замок имеет силу лишь когда в нем есть люди. Никакие защитные системы не существуют долго без помощи людей, а строение заброшено уже не менее трех столетий, судя по следам разрушений, видимых даже издалека.
Креста поежилась: она не любила четыре стены и крышу, тем более не любила высо-кие стены, нависающие над человеком так, что сам себе кажешься букашкой, и становится трудно дышать. После первой истории с вампиром она никогда не останавливалась ночевать в четырех стенах, потому что они могли стать ловушкой. В чистом поле было не так страшно, потому что опасность было легче увидеть, услышать, почувствовать…За последние десять лет Креста очень мало спала…
У самого замка терновник стал еще гуще и пришлось спешиться. Коня она привязала к дереву покрепче, подумала и замкнула вокруг него кусты и ветви деревьев, чтобы безвинное животное не пострадало, если вдруг какая чокнутая тварь сунется сюда среди бела дня. Не все же они не переносят солнечный свет.
Врата были видны хорошо, но к ним Креста не пошла - все равно ей не открыть их, а если они и приоткрыты, наверняка там стоят какие-нибудь охранники, зачем искушать судьбу. В конце-концов, кто входит в логово своего врага через главные ворота? Или безумец, или ангел. Впрочем, Креста иногда поступала именно так, и хотела думать, что в такие мо-менты больше похожа на ангела…Она отсчитала шестнадцать шагов влево от ворот и стала ощупывать стену: замок был похож на такие же на севере, они строились по одному проекту, поэтому где-то здесь, если она не ошиблась, должна быть потайная дверь.
Пальцы нащупали чуть меньшую, чем положено, - на глаз этого видно не было - щель между панелями облицовки. Креста прищурилась и, казалось, разглядела контуры двери - она было маленькой, почти в рост самой Кресты, а она терпеть не могла лазить в такие щели. «Лучше бы вошла в главные ворота», - подумала она, складывая пальцы в привычном жесте отворения и пошептала, помогая себе, первое, что казалось созвучным действию - никогда нельзя было понять, как рождаются звуки заклинаний, понятно было лишь, что нужны они только самой Кресте:
- "Оийя"…
Дверь глубоко вздохнула и открылась. Пригнувшись, Креста шагнула в темный кори-дор, ослепивший после яркого солнечного света, и закрыла за собой створку. Каменная стена вновь стала монолитной, и только искусный следопыт заметил бы следы, уходящие прямо в основание стены.
Коридор вывел ее к столь же хорошо сохранившейся двери в огромную спальню. Это было странно, потому что обычно такие двери нужны были именно для незаметного входа в замок и выводили куда-нибудь под лестницу или в кладовую, а эта, похоже, предназначалась для побега. Это Кресте не понравилось: во-первых, не исключено, что замок внутри существенно отличается от того, что она себе представляет, во-вторых, если замок изначально строился для того, чтобы из него бежать, - это плачевно. Упаднические здания всегда подкармливали своими настроениями нечисть, а человека побуждали к тому, чтобы бежать прочь. Креста отогнала эти мысли, распустила шнурки на чехле флейты до половины и вытащила меч из ножен: здесь их наверняка столько, что фору давать будет просто самоубийством. А жизнь Креста любила, чем дальше – тем сильнее.
Этаж был на взгляд пуст и пронизан пыльными лучами света. «Это хорошо», - подумала Креста, - «Все равно придется с большинством возиться в темноте, так, по крайней мере, легче провести зачистку верхних этажей». Она нашла лестницу в центральную башню, самую высокую и целую в замке (в остальных не рискнула бы селиться даже нечисть), и поднялась по широкой винтовой лестнице на самый верх, в маленький зальчик, где, очевидно, пили чай и любовались окрестностями. Здесь еще остался маленький деревянный столик, некогда украшенный лаковой резьбой, а теперь потрескавшийся и пыльный, и изрядно порван-ные большими когтями небольшие кресла, выцветшие и расползающиеся от прикосновений.
«Поехали», - подумала Креста, рисуя на одежде знаки затворения, и бесшумно побежала вниз, изучая каждый темный угол, каждую комнату, стараясь не производить ни звука, ведь они далеко разносились эхом по коридорам и залам замка. Под кроватью в одной из спален она обнаружила двух домовиков, судя по всему мамашу и детеныша, и не стала их убивать – домовых и неагрессивных лешаков она не трогала, но дверь и окно в спальне запечатала – не ровен час, поднимут шум, все-таки нечисть.
Первого врага она убила на запасной лестнице, ведущей со второго этажа на кухню, - там не было окон и практически не было света. Оборотню было все равно, ведь в темноте он видит так же хорошо, как и вампир, но и Кресте было все равно: ее неважное зрение не сильно помогало ей даже днем, но сверхобостренные чувства позволяли не только «видеть» действия противника, но и предугадывать их заранее. Оборотень успел заорать, и Креста выругалась про себя: теперь все в курсе, что в замке гости.
Двоих слабеньких вампирчиков она убила спящими – с одной стороны, это было нечест-но, ведь они не могли сопротивляться. С другой стороны, если учесть, что Креста была одна, а замок полон нечисти, ни о какой честности и благородстве говорить не приходилось. По-этому она просто воткнула меч дважды в те места, где и у вампиров тоже располагается сердце, и припечатала их знаком «отворения», чтобы уж точно никаких жизненных сил не осталось в телах. Все комнаты, которые она прошла, Креста запечатывала.
Труднее всего пришлось в зале, служившем склепом не одному поколению лордов Пальмира. Некоторые основательные каменные саркофаги были закрыты, и Креста не была настолько сильной, чтобы пытаться сдвинуть крышки, каждая из которых весила где-то половину тонны. Зато те, кто под этими крышками покоился, мог сделать это в любой момент. Поэтому, когда вокруг нее образовался круг из восьми вампиров, из которых как минимум трое были старше трехсот лет, Креста даже слегка испугалась. Ни разу из такой схватки Охотники живыми не выходили, раз о них ничего не рассказывается – кто бы рассказал, если никто не вернулся? Креста приняла позу поудобнее, из которой она могла развернуться к любому из нападающих с наименьшей задержкой, и приготовилась отражать атаку: в такой компании вернее всего древнее правило у-шу – «Нападающий проигрывает».
Креста успела убить одного и покалечить еще двоих, ей глубоко оцарапали руку и щеку прежде, чем в зале появилось новое действующее лицо. Вернее, лица-то как раз Креста не разглядела. Даже времени прислушиваться к тому, кто это, не было. Главное – он тоже убивал вампиров, а больше в этот момент значения не имело ничто.
Сражался он намного лучше Кресты, намного быстрее и точнее – это она успела понять за те секунды, которые длился бой. А потом отодвинулись две последние крышки – и из них медленно, словно красуясь, поднялись два Великих вампира: мужчина и женщина. Мужчина был одет во все синее и чем-то напомнил Кресте Майера Линка, только волосы у него были длинные, красиво вьющиеся и тоже синие. Женщина была жутковата, потому что в ней не было жизни, - такого Кресте видеть еще не приходилось, все как-то мужские особи попадались. Одета она была в роскошное алое платье, волосы, которым позавидовала бы любая женщина (Креста тоже на мгновение позавидовала) были частично убраны в сложную восточную прическу, а частично в нее не поместились и просто стекали по плечам почти до самого пола. Они были так красивы, что Креста даже пожалела, что их придется убить, ведь красоты в этом мире она видела так мало, и большая часть относилась почему-то или к потерянному миру людей, к прошлому, или же к миру вампиров. Люби были ужасны, но Креста все равно сражалась за них. Почему? Она подумает об этом как-нибудь на досуге.
- Удивительные гости, – Голос вампирши был грудной и низкий, но все же было в нем что-то неприятное, неестественное, – Девушка, обладающая неведомой мне силой, и дампел, сын короля вампиров и смертной женщины. Странная компания.
Креста не удержалась и глянула на второго охотника. Сердце на мгновение замерло, но она глубоким вдохом вновь обрела внутреннее равновесие – еще не хватало сантиментов перед битвой! – потому что это был он, Ди. В извечной широкополой шляпе, которая защищает его от солнечного света, в длинном черном плаще с невероятно длинным клинком, похожим на христианский крест. На долю секунды Ди тоже взглянул на нее.
- Красиво. - Сказал вампир, голос его был невероятно сильным: хоть и говорил он негром-ко, но слова эхом отражались от сводов склепа и заставляли вибрировать каменный пол. – Смертная и полукровка в замке вампиров. Они храбро сражались, они не похожи на всех охотников, что мы видели до этого. Очень жаль, что им придется умереть.
- Я бы превратила женщину в вампира, дорогой, если ты не против. Она мне нравится. – Вампирша улыбнулась, показав острые клыки.
«Они очень красивые. Жаль, что их придется убить», - подумала Креста. А Ди просто прыгнул вперед с такой скоростью, какая бывает только у вампиров.
Креста тоже прыгнула, но не вперед, а в сторону, к стене и прижалась к ней спиной: терпеть не могла драться, когда некуда отступать, но с Великими вампирами проще так, потому что они исчезают и переносятся в одно мгновение, и далеко небезопасно подставлять им свою спину. Женщина-вампир в одно мгновение оказалась рядом с ней, но отработанный за годы инстинкт сработал раньше, чем Креста успела это осознать: клинок дернулся и пронзил грудь вампирши аккурат в тонкий вырез декольте между грудями. Глаза ее зло сверкнули, и она схватилась двумя руками за меч, проталкивая его дальше сквозь себя, придвигаясь к Кресте.
Меч был посеребрен и почти наверняка причинял страшные муки, но вампирша была упорна, как змея. Креста потеряла драгоценные мгновения, с изумлением и ужасом смотря на эту сцену, и только когда когтистая рука протянулась к ее плечу, она вдруг сбросила оцепенение и впечатала в атласную кожу вампирши знак отворения со всей силы, на которую была способна. Вряд ли это было нужно, но самообладание временно (к счастью, не полностью) изменило охотнице.
Женщина-вампир взорвалась, разбрызгивая кровь, мелкие кусочки плоти и многое другое, о чем Кресте даже думать не хотелось; она только инстинктивно прикрылась плащом от летящих брызг и отдернула меч. В другом конце зала Ди настиг вампира и тонкий клинок, похожий на крест, рассек того напополам вместе с частью стены и камнем, на котором тот стоял. «Вот это меч!» - изумленно подумала Креста. Что-то сегодня она слишком много удивляется, это может стоить ей жизни, пора взять себя в руки.
- Лестница! – Крикнула Креста, и Ди прыгнул к лестнице, где уже толпилась какая-то нежить. Он закрывал им проход в двери, и Кресту вдруг посетила опасная, но действенная на первый взгляд идея. Она послала в спину Ди, на его плащ знак «затворения», и достала флейту.
Музыка началась резко и внезапно, как начинается тропический ливень, захлестывая и увлекая за собой все, что попадается на дороге. Креста не заботилась о том, чтобы подобрать все души, чтобы никого не потерять, все равно в таком их количестве это было сделать невозможно. Она просто использовала сейчас флейту как оружие, а для оружия неважно, как ты сделаешь замах и что будет чувствовать твой противник, главное – чтобы он умер. Креста надеялась лишь, что знак сделает свое дело, и Ди не пострадает. Ведь он все-таки наполовину вампир…
Вихрь звуков флейты летел сквозь камни, проникая в каждый уголок замка, который не был затворен Крестой. Он крутился, как ураган, и не было ничего, что могло устоять перед ним, удержаться, цепляясь за бренное тело, за что-то земное и подверженное рано или поздно тлению. Такая мелодия не рождалась просто из флейты, ей подпевал весь мир, пели камни стен и стекла в витражах, окрестные деревья и небо над замком Пальмира, все пело, и в этом безудержном хоре рождалась свобода, безграничная свобода десятков душ. И долго еще перебирал кто-то незримый тонкие струны мира, довершая стихающим эхом мелодию, когда последняя душа уже покинула хоровод Силы, потому что слишком сильно было поднятое волнение, и теперь медленно, нехотя мироздание возвращалось к привычному порядку, успокаиваясь, как успокаивается после бури море.
Но все-таки мелодия затихла, и Креста медленно отняла флейту от губ: руки затекли от непривычно долгих усилий, губы болели и немного не хватало дыхания. Если бы это был концерт для обычных слушателей, они, наверное, сошли бы с ума, если бы смогли услышать всю мелодию. Ди стоял, качая головой, словно стряхивая остатки морока, навеянного музыкой. Заклятье затворения исчезло, должно быть, унесенное силой. В почти полной темноте склепа темными пятнами на полу виднелись кучки пепла, которым стали вампиры.
- Дело сделано. – Сказала Креста. Она очень устала, и даже в оглушающем эхе зала ее голос был слышен слабо. – Дело сделано, хоть я и не в состоянии понять, зачем лорду Пальмира это понадобилось. Завтра сюда придут другие, и все, что мы сделали, покажется им и нам лишь кошмарным сном.
- Нам, в отличие от них, заплатят. – Ровным голосом ответил Ди и повернулся, чтобы уйти. – Награда твоя.
- Постой! – Креста вдруг осознала, что сейчас он уйдет, и все будет кончено. – Ди, я хочу пойти с тобой.
Охотник остановился, но не повернулся. Это был пусть призрачный, но шанс.
- Ди, ты убиваешь вампиров, но ты не даешь им свободу. Я отпускаю их в запределье, они становятся свободными. Тебе ли не понять, что это значит! Возьми меня с собой. Я владею мечом хуже, чем ты, но мое искусство ничуть не менее важно. Я хочу идти с тобой, Ди, везде, всюду, помогать тебе, если это будет нужно. Я не буду мешать, возьми меня с собой…
Она не чувствовала движений его души, словно и вправду он ничего не чувствовал.
- Кто ты и зачем идешь за мной?
- Я – Креста, человек, Охотник, как и ты. Этим я зарабатываю деньги на свое существова-ние. Но я отпускаю души, это мое призвание. За это мне платят редко, и только вампиры, ко-торые устали от жизни. Таких много и с каждым днем все больше. Вампиры вымирают, но у них должен быть шанс однажды возродиться нормальными людьми какими они были при рождении. Я даю им этот шанс, возвращая в круг перевоплощений. Что же до второго твоего вопроса…Боюсь, что мой ответ не покажется тебе ни правдивым, ни достаточным основанием для моих действий, но, поверь, это так. Ты одинок, Ди. Люди отвергли тебя, и ты отверг их. Ты никого не подпускаешь к себе близко. Люди назвали тебя изгоем, и ты легко согла-сился с этим. Слишком легко. Понимаю, у тебя не было иной возможности, - Креста обрадо-валась, увидев, что Ди обернулся и в его глазах появился странный интерес к ее словам. - Но ведь все можно…нет, нужно изменить. Я выросла, идя по твоим следам. Я знаю все твои деяния и могла бы написать книгу, только все равно ее никто не издаст. Каждый свой шаг и каждое действие я оценивала твоими глазами, и я, может быть, понимаю тебя лучше чем ты сам, Ди. Поверишь ли ты мне, если я скажу, что люблю тебя? Да, я ни разу до сегодняшнего дня не видела тебя, но я думала о тебе каждое мгновение своей недолгой жизни Охотником, и я настолько привыкла к тебе, что не могу отказаться от тебя. Не хочу. Я хочу быть рядом с тобой. Ведь это тебе нужно, Ди, признайся! Ведь ты тоже устал быть всегда один!
Креста не упомянула о том странном существе, которое жило вместе с Ди, было его со-ветчиком и единственным собеседником в долгих дорогах. Потому что он все равно не мог заменить ему Человека.
Охотник повернулся и шагнул на лестницу, и лишь потом бросил через плечо:
- Хорошо, идем.
Закусив губу, чтобы не вскрикнуть от радости или не расплакаться – Креста не знала, что было бы наиболее адекватным ситуации, но не хотела казаться слишком слабой, на сегодня и так хватит соплей и сантиментов, она подобрала брошенный меч и поспешила следом.
*
Они шли третий день подряд по пустыне. Лошади не выдерживали такого пути, и потому их пришлось оставить в последнем городе, а они шли, то сбивая ноги даже через сапоги на острых камнях распадков, то увязая в песке, нанесенном в низины между каменными гряда-ми. Шли в основном ночью, но Ди торопился, и Креста понимала, что он прав. Они нарочно выбрали этот путь, потому что, даже если идти пешком, он был короче, чем тот, которым ехали преследуемые: вампир и украденные им дети-близнецы.
Они взялись за очередное дело вместе. За все время со дня боя в замке Пальмира они не сказали друг другу и десятка слов – только те, которые действительно были необходимы. Креста не нарушала молчания Ди, просто была рядом, зная, что только тепло может растопить лед. А если, простите, сунуть факел в сугроб, факел погаснет, а сугроб так и останется почти нетронутым. Поэтому торопить события она не считала ни возможным, ни нужным.
Ди споткнулся и схватился рукой за горло. Тень его на песке качнулась, словно раздумы-вая, падать или нет. «Жара», - сообразила Креста, - «Его вампирская половина страдает от жары и солнечной радиации. Если не найти темноты, он погибнет. И эта смерть может быть надолго и даже насовсем, если тело сгорит и он не сможет вернуться, так и оставаясь при-зраком между грубым и тонким мирами…». Креста огляделась в поисках тени, но пустыня была огромна и неумолима. «Единственный шанс – закопаться в землю…».
""Ди, ты дурак, из-за твоего невежества мы оба погибнем. Я не раз говорил тебе, что солнце для тебя почти смертельно, но ты продолжаешь упорствовать. Если ты не выроешь сейчас себе могилку, до утра ты не доживешь.""
Креста уже привыкла к странному собеседнику Ди, который гнездился в нем, но был существом совершенно отдельным. Оно было страшно занудливым, но советы давало дельные и владело некоторыми способностями «Силы» - не той, что использовала сама Креста, а скорее, ее антипода, силы энтропийной. И сейчас он снова был прав.
Впереди виднелась песчаная дюна, она давала хоть какую-то тень, к тому же песок было бы копать значительно легче, чем пытаться долбить камень плато. Креста схватила Ди за руку и потащила вперед. Ей было все равно, идет он или нет, и что думает по этому поводу, если сейчас вообще думает, она знала только одно: это хоть и призрачный, но шанс на спасение.
Они упали с дюны, съезжая по песку. Креста стянула свой плащ и набросила сверху на Ди: как она раньше не догадалась! Ведь плащ был непроницаем и защищал не только от во-ды, - она стянула его в одном из полуразграбленных старых армейский складов. Помимо это-го на Кресте был термооптический доспех, добытый в найденной ею военной лаборатории, но сама она регулярно о нем забывала, да и против вампиров маскировки он не давал. А вот от людских глаз в случае чего скрывал надежно.
Креста вынула фляжку – из всех вещей только она, будучи плоской, могла хоть как-то послужить шанцевым инструментом, и стала копать яму в тени, там песок был не горячим и вполне мог послужить временным убежищем для несчастного полукровки. Солнце поднима-лось к зениту и, чтобы не получить тепловой удар, пришлось включить «доспех» - он отражал и рассеивал свет, и накинуть капюшон на голову. Теперь случайный наблюдатель не увидел бы человека, ему бы показалось, что просто нагретый воздух колышется возле песчаной дюны. Но случайных наблюдателей здесь не было и быть не могло.
Но если сейчас задержаться здесь до ночи, можно уже никогда не догнать похитите-ля…Креста остановилась и посмотрела в сторону Ди – его не было видно под плащом, но чувствовалось, что силы его на исходе. «Есть вариант», - лихорадочно соображала Креста, - «но он меня за это по головке не погладит, хорошо, если вообще не убьет…Полукровке вредно пить кровь – вампирская половина начинает доминировать…Но другого пути у нас сейчас нет».
Она засунула фляжку в рюкзак и достала кинжал и складной стаканчик. «Ничего, потерпи, луна моя, я тебе помогу», - Креста зажмурилась и полоснула ножом по запястью. Сначала появилось ощущение тепла, когда кровь хлынула из вены, потом проснулось режущая боль, какая всегда следует по пятам любого пореза, и чем тоньше и острее оружие, тем она сильнее. Креста зубами затянула на запястье носовой платок – перевязаться по-нормальному можно и чуть позже, и поднесла стаканчик к губам Ди. По лицу почему-то потекли слезы, но Креста знала, что это всего лишь нервы.
Охотник вздохнул глубоко, приходя в себя, но еще не открывая глаза. Креста представила себе, как он сейчас облизнет губы так, как это делают вампиры – из-за острых клыков у них это выглядело неприлично, но этого не произошло. Ди вдруг резко сел и поднес ладонь к губам – на перчатке остались красные капельки.
- Зачем? – Хрипло спросил он. – Зачем ты это сделала?
- У нас нет времени, - ответила Креста так, как обычно отвечал сам Ди, тоном, не позволяющим возражать, и встала, перетягивая запястье: - Вставай, и оставь себе плащ, он защищает от солнца.
Карету похитителя они увидели издалека: она пронеслась по дороге, которая уже была видна со склона, на который Ди и Креста только что поднялись.
- Придется поторопиться, - саркастически заметила Креста, и они побежали следом.
Двери в замке были открыты.
- Это ловушка, - сказала Креста. – Они охотятся на нас. Их семеро, и они давно не дети.
- Пока мы нападаем первыми, охотимся мы. – Ди шагнул в открытые ворота, Креста не успела его остановить. Секундное замешательство спасло ей жизнь, потому что сверху рух-нула аварийная дверь, весившая не менее тонны. Креста поежилась, оглянулась на дверь, за которой уже начался бой – она чувствовала это, и побрела искать иной вход в цитадель. Этот тип здания был ей незнаком.
Маленькую калитку она нашла только через полчаса. Отворенная дверь вывела ее в низкий темный коридорчик – Креста такие терпеть не могла. Зажав в мысленный кулак панический страх перед замкнутым пространством, она прошла показавшиеся бесконечными метры выложенного плиткой пола и оказалась на невысоком балкончике над внутренним двором. Внизу живописно валялись тела поверженных вампиров, а вот Ди не было видно, только кровавая дорожка тянулась вниз, под балкончик.
Креста спрыгнула вниз и бросилась к раненому Охотнику – силы его были на исходе, она это чувствовала. Он выстоял против семи великих вампиров, но это обошлось ему очень дорого. Осторожно, чтобы не натворить лишнего, Креста запечатала раны Ди затворяющим знаком, это остановило кровь. Вот только что еще можно было сделать, ведь он потерял очень много крови…
- Прости меня, - прошептала она еле слышно, - Однажды это погубит тебя, но пока…
Ди пошевелился и открыл глаза – впервые он смотрел прямо на Кресту, и она увидела, что они необычного вишневого цвета – не красного, как у вампира, и не карего, как у человека. Но боль в его глазах была не телесной, и Креста не смогла бы сразу точно определить, что именно было ее причиной. Хотя, она, кажется, уже видела что-то подобное прежде - в глазах Майера Линка.
…Последние лучи солнца поглотил горизонт, как будто захлопнулась гигантская пасть. И тьма наступила как будто внезапно. Над восточным краем земли немедленно повисла самая первая яркая звездочка. Словно издеваясь, она подмигивала, нервно подергиваясь в теплых потоках, плывущих от остывающей земли. Впрочем, если приглядеться, острый глаз видел, что это не звезда, а полумесяц.
Черный механический конь поднимался вверх по высокой песчаной гряде, увязая и осту-паясь. Всадник в черном плаще и шляпе в седле казался статуей. Где-то впереди огнями пе-реливался огромный город.
Позади, у самого подножия гряды, ветер маленькой собачонкой трепал кусочек полупро-зрачного, меняющего цвет плаща и тихонько посвистывал, скользя по отверстиям длинной, потемневшей от времени флейте, загоняя в нее круглые, как бисеринки, цветные песчинки. Ветер знал, что к утру барханы, кочуя на восток, навсегда скроют от посторонних глаз постскриптум написанной на песке времен истории. Маленькой и неважной для большого мира, не знающего жалости.
"И все-таки жаль. Я так хотел попробовать эту магию на вкус. Не исключено, что однажды это спасло бы твою никчемную жизнь.""
Охотник на вампиров покрепче сжал поводья, игнорируя замечание своего извечного «спутника», и конь пошагал вниз, постепенно набирая скорость. Цель была уже совсем близко.
А над пустыней поднимался ветер. И на божественной флейте неба и земли он пел, зная наизусть эту мелодию, пел белую дорогу для той, которая смогла услышать ее. И где-то там, высоко, у самых расцветающих звезд, билась в силках земных, освобождаясь, душа. Душа, которой все земное было уже неважно…
22.02.2005 г.
@темы: "Музыкой навеяло" (с), Творчество, Фанфики
. 
Неправильно! Заседают!